В 2022 году министерство экономики прогнозировало спад ВВП в Молдове на 3%, а финансовые институты вообще оценивали его в 1-2%. Это как минимум в два раза меньше по сравнению с реальным падением экономики почти на 6%. BP поговорил с экспертами и узнал, из-за чего это случилось, и что будет дальше.
Причины
По словам экономического эксперта Центра предпринимательства и экономической политики (CAPE) Татьяны Ларюшиной, было несколько факторов такого сильного спада ВВП. Среди них главный шок — это война в Украине, большие издержки по переориентации на новые рынки сбыта и риски для внешних и внутренних инвесторов. Кроме того, сузился и горизонт планирования бизнеса с двух лет до нескольких месяцев.
Другая угроза была для местных производителей, чьи сельхозугодья находятся на границе с Приднестровьем. Они были обеспокоены тем, что в случае вторжения и распространения военной агрессии могут быть конфискованы их активы.
«Помимо нарастания проблем с экспортом углеводородов, ценозависимости и несвоевременной диверсификации этих поставок, был еще рост цен и тарифов», — отмечает Ларюшина. Тем не менее она считает, что способ не концентрированно повышать цены, а распределить их по всей экономике через макроэкономику, был выбран правильно.
Другие факторы
Аналитик IDIS Viitorul Вячеслав Ионицэ в свою очередь выделил три “кричащие” причины экономического спада.
Первая — это сельское хозяйство, которое сильно подбило молдавский ВВП: «Во втором полугодии 2022 года резко снизился экспорт в основном за счет уменьшения экспорта сельхозпродукции. Это случилось из-за погоды», — объясняет эксперт.
Второй фактор, по его мнению, касается строительства. Ионицэ уточнил, что такая ситуация последний раз была в Молдове минимум 25 лет назад: «Все, что могло быть плохого, произошло — снизились продажи, на 40% выросли цены, в 4 раза упало ипотечное кредитование (если раньше граждане брали по 2,7 тыс. кредитов в квартал, или по 10 тыс. в год, то сейчас их число упало до 700 кредитов в квартал, или 2,5 тыс. в год). Поэтому эта отрасль нас тоже сильно подвела».
Третья причина — это зарплаты. Они номинально выросли на 17%, однако из-за инфляции реальные доходы населения снизились на 10%. «Такое в последний раз было в 1999 году. Поэтому люди не довольны, им не надо быть экономистами, чтобы почувствовать, что они стали жить хуже. Снижение реальных доходов и ужесточенная Нацбанком монетарная политика (из-за которой людям стало сложнее брать кредиты) привели к уменьшению потребления. Это значит, что замедлились все экономические процессы. Потребление — это как кровь в организме», — добавил Ионицэ.
Как появились 6% спада ВВП?
Эксперт CAPE рассказала, что война сильно повлияла на некоторые отрасли, другие даже разрушила. Речь идет о секторе недвижимости, который застыл.
«Но некоторые отрасли от этого выиграли. Это — гибкие малые и средние предприятия, которые оперативно отреагировали на обслуживание потребностей не только беженцев, но и молдавских граждан. Они, в первую очередь, оказывали помощь, а потом эту помощь государство компенсировало. IT-сектор тоже рос, хотя и не такими темпами, как ожидалось», — подчеркнула Ларюшина.
В итоге появился средний показатель на макроуровне в 6%. Если учитывать дефлятор (исключение инфляционного фактора), то спад экономики еще выше.
Влияние падения экономики на граждан
Эксперт IDIS Viitorul рассказал, что такой спад чреват и закрытием рабочих мест: «Предположим, что мы живем хуже, меньше потребляем, экономика перестает работать, а в итоге рабочих мест становится все меньше. Мы радуемся, что можно покупать более дешевые импортные товары, но из-за этого падает потребление местных товаров, а это убивает молдавскую экономику. Вначале потребитель радуется один-два года низким ценам, а потом плачет из-за потери работы».
Ларюшина подтвердила слова Ионицэ — в итоге платежеспособность населения драматически упала, в том числе из-за роста тарифов на коммунальные услуги. Минимум на треть. Из этого вытекло еще одно последствие — разрыв между богатыми и бедными вырос еще больше.
Какие последствия для бизнеса?
Из предыдущего пункта вытекает неприятное последствие для бизнеса — если население не может платить за продукты, компаниям сложнее обслуживать население и расти за счет этого.
Аналитик CAPE пояснила, что ВВП служит условным индикатором, который помогает бизнесу, правительству, внешним партнерам и инвесторам ориентироваться, что происходит в стране до того, как они начнут рассматривать какие-то конкретные показатели.
Из-за проблемы защиты инвестиций молдавские компании эмигрировали в другие страны целыми командами. «Они перевели свой бизнес в более конкурентную, но более надежную среду», — отмечает Ларюшина. У государства тоже были проблемы со средствами, и оно не могло вкладывать в страну. Однако недоинвестирование тоже негативно влияет на Молдову.
«Бизнес оптимизировал риски за счет серой или полу-серой зон (то есть выплачивает не все налоги). Такая у нас среда: она больше стимулирует удержание в серой зоне, чем выход оттуда, оплату всех налогов и получение того, что необходимо для развития бизнеса. Поэтому и домохозяйства, и компании, и государство опирались на модель роста на основе частного потребления. Это подпитывалось массовыми денежными переводами (притоками) родственников из-за границы на потребление, на здоровье, на ремонт или строительство квартир и т.д», — подробнее поясняет Ларюшина.
Ионицэ кратко подытожил — бизнес плачет. «Представьте, что вы строительная компания: расходы выросли, квартиры не подорожали, а продажи упали. Как выживать? И это при том, что в 2022 году из отрасли уехало около 7 тыс. рабочих», — уточнил он.
Что касается сельхозпроизводителей, то они тоже сильно страдают, однако их немного спасает 2021 год, когда они набрали “жирок”. «По словам одного фермера, этот год покрыл потери 2020 года и немного смягчил следующий год», — заключил эксперт.
Прогнозы
По оценкам Ионицэ, если не случится никаких форс-мажоров, то в 2023 году экономика будет восстанавливаться.
«В этом году зарплата восстановится или даже немного вырастет. Сельхозпроизводство, надеюсь, будет чувствовать себя лучше. Строительство может столкнуться с другой проблемой: из-за отложенного спроса 2022 года может быть дефицит предложения, поскольку нового строительства не было. Но тем не менее 2023 — год не оптимистичного, но спокойного нормального роста», — прогнозирует экономист.
Ларюшина считает, что 6% роста для того, чтобы закончить 2023 год в ноль — это хорошая история про то, что каким-то образом будут решены риски и найдутся механизмы амортизации или компенсации этих рисков.
«Из-за отсутствия полноценного мониторинга ситуации в новом контексте мы будем встречаться с сюрпризами, и прогноз на ноль в будущем году — вполне оптимистичный, и что самое главное — вполне реалистичный», — уверяет эксперт.
